Монастырский устав ведется от настоятеля Тавениссийской общежительной обители в Египте, Пахомия Великого, но преподобный не сам его придумал, а ввел по настоянию посланника Божия - ангела. Авва Пахомий, между прочим, не во всем был согласен с небесным вестником и даже спорил: например, ему показалось, что обязательных молитв определено мало. Ангел разъяснил: устав должен годиться для всех, чтобы даже слабые могли его выполнять без отягощения.
Щадящий, милостивый аспект пронизывал все пункты первого устава: еда предоставлялась каждому по потребности, правда, не в смысле разнообразия вкусов, а количественно. Труды назначались индивидуально, соразмерно с силами и здоровьем насельников; отнюдь не поощрялись тщеславные выходки вроде усиленного поста или перевыполнения рабочей нормы. Таким образом, устав вынуждал нерадивых тянуться за сильными, но не позволял возноситься в подвижническом рвении.
Вот и теперь, бывает, вступают в монастырь обремененные необъятными мирскими правилами, акафистами, поклонами и ропщут, что исполнять их недостает ни времени, ни сил. Но в том-то и смысл, чтобы следовать не собственному уставу, с которым в монастырь, как известно, не ходят, а, подчиняясь общему распорядку, свершать подвиг самопринуждения, притом так, что он подвигом не выглядит, поскольку исполняется поголовно всеми в дисциплинарном порядке.
Устав преподобного Пахомия стал образцом для обителей в Египте, Палестине, Сирии; он лег в основу правил Василия Великого, Иоанна Кассиана и Венедикта Нурсийского. В нашем отечестве широкое применение получили уставы преподобных Саввы Освященного (Иерусалимский) и Феодора Студита (Студийский). Византийская эпоха сохранила несметное множество уставов, их составляли игумены, архиереи, императоры, ктиторы, учреждавшие монастыри.
Если Иерусалимский устав регламентировал главным образом богослужение, то Студийский, написанный, для лучшего усвоения, в стихах, напоминает штатное расписание, подробно описывая обязанности по монастырским должностям и послушаниям. Напротив, устав преподобного Нила Сорского носит исключительно духовно-нравственный характер, повествуя о грехах, с которыми предстоит бороться насельникам монастыря, и о добродетелях, к которым им надлежит восходить. Уставы современных наших монастырей обычно содержат и литургический раздел, т.е. распорядок богослужений, и дисциплинарную часть, с описанием обязанностей по послушаниям, и наставления по духовному совершенствованию.
Древние уставы предусматривали наказания: за ложь, ропот, лень, гневливость, нерадение о монастырском имуществе и т.п. Виновного могли на какое-то время отлучить от Евхаристии, лишить общения в пище и молитве, посадить на хлеб и воду - в XVII веке к трехдневному сухоядению приговаривали за недовольство погодой! Нынешний послушник к терпению наказания способен мало; собственно, уже и в XIX веке святитель Филарет (Дроздов) предлагал настоятелям, учитывая немощь насельников, ограничиваться епитимиями в виде выговора и поклонов. Но одного правила, кажется, обязательно придерживаются все монастыри от древности до наших дней: вор, блудник и бунтовщик непременно подлежит изгнанию из обители.
Конечно, уставу не следует приписывать какую-то самостоятельную духовную роль; он не более чем подспорье, форма, ничего не значащая без содержания; соблюдение правил не заменит внутреннюю живую жизнь каждого наедине с Богом. Совершенные не имеют нужды в уставе, сказал ангел преподобному Пахомию; устав дан тем, у которых ум еще не зрел, чтобы они, как непокорные рабы по страху к господину, выполняя общее правило, достигали свободы духа.
|
