Матушка, откуда вы деньги берете? – спросил в 2004 году художник, получая плату за роспись купола в храме Рождества Пресвятой Богородицы. Матушка Феофила ответила: «Верите ли – не знаю. Системы нет. Вот вчера привез пожертвование московский благодетель, вам повезло».
У нас и сейфа-то не было, вся наличность помещалась в матушкином кошельке. Не раз настоятельница, вернувшись из Калуги, высыпала в ладошку мелочь и сообщала сестрам: «Вот все, что осталось». Никто особенно не огорчался, потому что не задумывались, как пополняется игуменский кошелек. Монашеское житие называют беспопечительным, но это означает отсутствие забот у насельниц, но не у настоятельницы.
На доход из церковной лавки прокормить сестер и паломников, оплатить электроэнергию, купить дизтопливо для котельной, а позднее оплачивать счета за газ – абсолютно нереально.
Наивные устремления что-то заработать на православных выставках-ярмарках не оправдались. Мы «торговали» честно: не перепродавали купленные в Софрине иконы и утварь, а только собственные труды. Но вырученные за сорокоусты, картинки, монастырские сувениры средства таяли быстрее, чем заканчивались сроки молитвенных поминовений.
Новоначальной обители районная власть дала землю, и мы удобрили и перелопатили не один гектар суглинка. Не счесть, сколько заплатили трактористам, потратили на инструменты, семена и прочие составляющие будущего урожая, который всегда под вопросом; не раз почти всё, включая фруктовые деревья и ягодные кустарники, прихватили заморозки в мае и даже в июне; варенье варили тогда из кабачков. Бывало, не справлялись с нашествием колорадского жука, губившего большую часть картошки; капусту истребляла тля, а однажды деревенские козы сожрали все 500 корней посаженной рассады; а однажды молодые деревенские дачники из озорства ограбили наши теплицы, празднуя «городушки» в ночь на 12 июля.
Пожив в Шамордине и Малоярославце, матушка Феофила на опыте поняла, что материальное состояние обители очень мало зависит от трудовых усилий сестер. Поэтому лучше, чтобы в монастырях больше занимались тем, ради чего они создаются.
Насельники египетских монастырей на первое место ставили молитвенное делание, на второе – чтение, и только на третье – труды, которые тоже носили скорее аскетический характер. Поэтому, как только число сестер, проживающих в нашем монастыре постоянно, позволило составить чреду круглосуточного чтения, Матушка благословила церковницу принимать записки на Неусыпаемую Псалтирь: сорокоусты, поминовения в течение полугода и года. Чтецы совмещали молитвенное делание со своими постоянными послушаниями, никто не попросил послаблений. Помнится, инокиня Досифея, будущая монахиня Варсонофия, выбрала для себя утренние часы – с четырех до шести, чтобы после чтения сразу уходить в храм читать полунощницу. Неусыпаемая Псалтирь не решает экономические проблемы, но наполняет нашу жизнь духовным содержанием. Хотя не удивлюсь, если именно молитвенное предстояние влияет на экономику. Как молились до пожара, так молимся и после.
Все в меру, молитва и труд, труд и молитва. Если до сего дня наша пустынь ещё существует, значит Богу угодно такое равновесие.