Когда я пришла к вере, все кроме меня были крещеные, муж с младенчества, дети, спасибо бабушке, тоже, но в церковь никто не ходил. Собралась я креститься, в католичество: откуда-то набралась убеждений, что Православие всегда сотрудничало с властью, в том числе и советской, что меня не устраивало. Стала по воскресеньям к мессе в костел на Малой Лубянке ездить. Как за границу попала: ни слова у них не понимала, но – скамейки, орган, чистая публика, иностранцы; мужа пыталась увлечь, но он молча выставил ладонь перед моим лицом и ушел. На третье воскресенье привлек мое внимание один ихний богомолец; остановился в проходе, снял кожаную перчатку, одну, бросил на пол и опустился на нее коленкой, одной, перекрестился, встал и удалился. И что-то явилось мне в этой сцене такое чуждое, словно в сердце звонок прозвучал: ПОРА ДОМОЙ!
Впоследствии попалась мне на глаза книга одного католического монсеньора, судя по названию, весьма расположенного к России; пишет он об одном юноше, который втайне принял католичество. «Придя домой, он говорил матери: «Пойду наверх, почитаю», а сам совершал мессу». Извините, гражданин, соврамши: куда же это он у вас (у нас) НАВЕРХ шествовал? Особняков еще не настроили, а квартиры наши весьма одноэтажные; да и мессу совершает поди священник, а не всякий прозелит?
Спасибо, с праздником крещения Руси!
Чуждое.